Воля Божия – это христианский миф, набор слов, христианская скороговорка или что-то реальное? Христиане любят повторять стихотворение «Отче наш» по всякому поводу и на всякий случай (на ночь). Кто-то, зажмурив понимание готов до сорока раз это делать думая, что это что-то меняет. Для кого-то это традиция. Но главное что в тексте «Отче наш» есть фраза: «да будет твоя Воля». То есть бездумно, в полумраке (на автомате) проговаривается важное понятие для нас – Воля Божия!
На самом деле – это смысл нашего существования после рождения свыше. Это то, что необходимо познавать и всею силою стараться исполнить. Бог имеет для каждого из нас план – задание на жизнь во Христе. И желает, чтобы мы его выполнили, реализовали. Воля Божия – это то, что Бог имеет о нас в Своем разуме. Он держит эту картину (то, как я исполняю Его замысел относительно меня своей посвященной жизнью) перед Собой ожидая от меня согласия и действий. Наноскопическое, мизерное посвящение христиан Евангелию сделало понятие Воля Божия чем-то мистическим, сказочным, туманным и очень, очень далеким. Ну, действительно как можно исполнять то чего не знаешь и не разумеешь? Как? Или куда пойдешь с закрытыми глазами и отключенным разумом?
Это есть картина современного христианства. И Бог не в силах ее (картину) изменить – это мое решение и задача от Него. Аминь!
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Дядь Андрей! Какой-то у тебя Бог бессильный! Ничего не может! МЫ ИМ ЖИВЁМ И ДВИЖЕМСЯ И СУЩЕСТВУЕМ(Деяния 17:28). Но пока мы младенцы во Христе и плотские, нами Бог, как низкими сосудами, руководит через посредников, мироправителей тьмы века сего(Ефесянам 6:12). Когда же мы руководимы непосредственно Святым Духом, тогда мы доросли до исполнения молитвенных слов "да будет воля Твоя" и противоречить нашей мудрости никто не возможет. А если я тебе противоречу, дядь Андрей, значит нет в тебе совершенства Христова, как, впрочем, и во мне.
Поэзия : 2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
